Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ] - Алексей Головин

  Гермерит слегка усмехнулся. Парень имел в виду заклинание 'Слёзы Вальхаллы', которому Свелан учился несколько лет под руководством Виденя, перенявшего его у самого Гермериса. Невероятно, но в каком-то из поколений предков Свелана оно было утрачено. И он был очень благодарен Виденю, знания и сила которого позволили его восстановить.

  Заклинание было потрясающе мощным и красивым. Перед ним померкло даже великолепие 'Шквала мечей', столь любимого сильными в магии металлов вердами. Так что полудетский восторг и интерес Ставра был вовсе не удивительным.

  - Ну, смотрите! - Свелан поднял правую руку к небесам и сконцентрировался.

  Высоко, примерно на уровне крыш башен замка сформировался в воздухе гигантский сверкающий сталью круговой вихрь, в котором мелькали серо-голубые резные образы, напоминающие крылья валькирий. Из этого вихря с оглушительным металлическим звоном посыпались на землю каплями убийственного града десятки сверкающих мечей. Они пронзали землю и исчезали, уступая место всё новым и новым, неистово свергающимся вниз с нарастающей скоростью и частотой. Вскоре утоптанная земля заднего дворика превратилась во вспаханную грядку. С завершающим торжественным аккордом вихрь пропал. Последний меч вонзился в землю и, исчезая, породил ослепительно яркую вспышку.

  - Примерно так, - скромно сказал Свелан.

  Свид со Ставром зааплодировали.

  - Мечтаю когда-нибудь научиться тому же, - протянул Ставр.

  - Постараюсь помочь, - вновь улыбнулся Свелан. - Ну а теперь - за дело, други!

  Общение с Виденем оставило след на его лексике.

  Между тем, за их занятием наблюдал Кридирт, поднявшийся со своей кровати и подошедший к окну.

  Мысли его блуждали далеко отсюда и были весьма тревожны. Из головы не шёл бардиарг, прикидывающийся пушистым детёнышем фира. Кридирт решил вернуться в Материнский мир. Собственно, в Фиалу он переместился после посещения Гиперии не столько для того, чтобы выспаться и восстановить силы, сколько с целью спокойно подумать над своими подозрениями и чувствами в уединении. Речь шла о его сыне. Нежданном, нечаянном, но всё же сыне, рождённом его первой трагической любовью - Тирселлой. Чувствуя ответственность, он семь лет разыскивал своего ребёнка. И нашёл. Что же произошло? Почему не радует его близость сына? Почему что-то не позволяет проявить к нему искренние отцовские чувства? Из-за чего Локиан больше стремится быть с Олирдом, чем с ним, его отцом? И откуда взялись эти смутные и даже нелепые подозрения, навеянные случайно увиденным представителем экзотической фауны Гиперии?

  Необходимо с этим разобраться. Просто необходимо, иначе это так и будет точить его изнутри. Причём самостоятельно и как можно скорее!

  Кридирт твёрдо решил немедленно увидеть сына. Он переместился в ИМП, а оттуда - домой в Материнский мир. Предупредить брата о своём отбытии из Фиалы он не подумал.

  Появившись в прихожей отчего дома, Кридирт услышал женские голоса с кухни. Заглянув туда и поприветствовав гостью - Юнонию, он спросил у матери, где Локиан.

  - Пошёл во дворе поиграть, - ответила Белка. - Я заперла ворота, так что на дорогу не выбежит, не волнуйся.

  - Ладно, пойду, погляжу, как он там, - сказал Кридирт и направился во двор.

  Локиана он обнаружил за домом, сидящего с задумчивым видом прямо на земле.

  - Здравствуй, сынок! - заставил себя произнести это слово Кридирт. - Ты почему на земле сидишь? Простудишься.

  Локиан взглянул на него, и на секунду Кридирту показалось, что в глубине его небесно-голубых глаз мелькнуло какое-то злобное выражение. Но Кридирт не придал этому значения, списав на свою мнительность по этому поводу.

  - Не простужусь, - уверенно ответил мальчик.

  Кридирт вспомнил слышанные им сквозь сон слова Свида, когда тот по возвращении брата в Фиалу отчитывал его за то, что он оставил Локиана без присмотра.

  - Сынок, зачем ты ходил в комнату с сейфом? - поинтересовался Кридирт, намереваясь очень мягко объяснить мальчику, что это опасно.

  Его вновь поразило злобное выражение, с которым Локиан на него посмотрел.

  - А что, нельзя? - его голос прозвучал как-то по-иному и опять-таки со злобной интонацией.

  Сердце Кридирта сжало очень тревожное предчувствие.

  - Что с тобой происходит, Локиан? - спросил он, вглядываясь в глаза сына. - Мне кажется, или...

  Резкий удар заставил Кридирта замолчать. Он упал, перед глазами всё помутилось. Почувствовав, как что-то острое разрывает его плоть на животе, парень инстинктивно создал защитное поле и провалился сквозь зыбкую грань, разделяющую миры. Он бежал в ИМП. Сознание почти покинуло его. Последним усилием Кридирт притянул образ-маяк хорошо знакомого ему мира и буквально вполз туда, зажимая руками кровоточащую рану на животе...

  ...Кровь на чёрных длинных когтях смотрелась очень красиво. Вот так всё и начинается. Теперь уже скоро...

  ...И Белка, и Юна одновременно ощутили что-то неладное. Какая-то тревога в энергетике окружающей среды. Девушки переглянулись и бросились к двери. Распахнув её, они увидели возвращающегося домой Локиана.

  - Всё хорошо? - спросила взволнованно Белка.

  - Да, - тихо ответил мальчик.

  - А где твой папа?

  - Не знаю. Сказал, что кое-что забыл, и куда-то ушёл. В смысле, исчез...

  - А ничего необычного не было? - встряла Юна, присматриваясь к мальчику.

  Тот отрицательно помотал головой и пошёл в свою комнату, на ходу доставая из кармана свою компьютерную игру.

  Юна задумчиво глядела ему вслед.

  Алаксиарн по-прежнему процветал.

  Олирд стоял на балконе, резные перила которого были выполнены из серебра с золотыми вставками. Панорама блещущего драгоценными камнями города радовала глаз.

  'Лепота!', - мысленно процитировал верд Ивана Васильевича, меняющего профессию.

  Он искренне наслаждался энергетикой Блистательной Вельсиарты, радуясь ей, как старой знакомой. Едва попав сюда во второй раз, Олирд почувствовал, что ему этого мира не хватало. Было удивившее его самого ощущение возвращения домой из дальней дороги.

  Сила и благородство воинов, утончённая красота женщин, невыразимо прекрасная архитектура дворцов и храмов, безоблачное небо и ветер, доносящий влагу и свежесть близкого моря и многочисленных городских фонтанов... Этот мир отдавал ностальгически-романтическим представлением об утопично рисуемом потомками средневековье, которого на самом деле не существовало в таком виде в несколько более прозаичной истории Материнского мира.